Рыбный промысел возник на заре человеческой цивилизации и с тех пор постоянно сопутствует человеку. Пожалуй, нет на земном шаре такого уголка, где бы не употребляли в пищу рыбу. Даже в тех странах, где мяса едят мало, она всегда в почете.

В жизни славян рыболовство имело не менее важное значение, чем земледелие и охота. Это вполне объяснимо: наши предки подсознательно стремились с помощью рыбы возместить катастрофическую нехватку животных белков. Дело в том, что в те далекие времена, когда охота была занятием нелегким и зачастую опасным, требовавшим длительных переходов, а иногда и постоянной кочевки, удача выпадала людям далеко не всегда. А вот рыбу можно было ловить в любое время вблизи от дома и без особого риска. Рыболовство было ближе к оседлой жизни и служило большим подспорьем хлебопашеству и охоте.

Иное дело кочевники-скотоводы. Они не испытывали особой потребности в рыбе, как в источнике белка, поскольку образ их жизни не способствовал рыбному промыслу. Поэтому в первом тысячелетии нашей эры на юге восточной Европы, с ее разноплеменным кочевным населением, рыболовство развивалось слабо. Однако известны времена, когда степняки-кочевники вынуждены были заниматься ловлей рыбы. Так, Ипатьевская летопись свидетельствует о том, что половецкий хан Сарчак, разгромленный Владимиром Мономахом, отступил в придонские степи, «рыбою оживши». Видимо, в результате поражения хан лишился большей части скота и вынужден был перейти на рыбное питание.

Следует упомянуть и о греческих колониях на побережье Черного и Азовского морей, где рыболовство было одним из важнейших промыслов. В развалинах Херсонеса (Севастополь), Ольвии (к югу от Николаева) и Фанагории (берег Таманского залива) до сих пор сохранились остатки каменных ванн, в которых солили рыбу. На монетах, найденных в курганах северного Причерноморья, количество чеканных изображений головы осетра конкурирует с профилями римских императоров и скифских царей, что свидетельствует о хозяйственной ценности осетровых рыб уже в античные времена.

Многие арабские путешественники писали о том, что в VIII—IX веках в низовьях Дона возникли поселения славян, занимавшихся как земледелием, так и рыболовством. Славяне из Центральной Европы расселялись не только в южном направлении. Немало их осело на востоке — в междуречье Волги и Оки, а также на севере и северо-западе — в землях, где обитали финно-угорские племена, для которых охота и рыбная ловля были основным занятием.

Из летописей и иностранных источников средневековья известно, что у древних славян, расселявшихся на восток по Русской равнине, рыба была таким же ходовым объектом торговли, как рухлядь (мех) и мед. В той связи упоминаются такие рыбы, как лосось, осетр, линь, щука, угорь, окунь, а из орудий лова — сети, невода, уда, мережи. По утверждению видного русского ученого - ихтиолога К. М. Бэра, славяне заслуженно пользовались славой искусных и отважных рыбаков.

На Руси рыба издревле была одним из любимых и ценных продуктов питания, поэтому в восточнославянских кухнях (русской, украинской, белорусской) рыбный раздел занимает значительное место. Среди наших предков всех сословий рыба пользовалась большим почетом. Из истории известен любопытный эпизод. В начале X века легендарный князь Олег, покорив Царьград (Константинополь), в переговорах с греческими василевсами наряду с прочими выдвинул и такое условие: «Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут довольствие на 6 месяцев: хлеба, вина, мяса, рыбы, плодов». Об этом засвидетельствовал Нестор в «Повести временных лет».

Принятие на Руси христианства и введение в жизненный уклад постов, возникновение многочисленных монастырей способствовало увеличению потребности в рыбе и дало заметный толчок развитию рыбного промысла. Сподвижник молодого царя Ивана (впоследствии Грозного) протопоп Сильвестр, создавая вторую редакцию «Домостроя», писал, что в пост «к столу подают: сельдь на пару, щуку на пару, леща на пару, сушеную рыбу — лососину, белорыбицу, осетрину, спинки стерляжьи и визигу белужью, спинку белорыбицы на пару, уху щучью с шафраном, ухи черной векошник, запеченных окуней, векошники из плотвиц, уху из пескарей, из лещей, из карасей, тавранчук осетровый да тавранчук стерляжий. Из заливных: белорыбица свежая, стерлядь свежая, стерлядь свежепросоленная, осетрина свежая, осетрина соленая, щука свежепросоленная, щучья голова с чесноком, гольцы, стерлядь вяленая, осетрина шехонская, осетрина косячная, караси, раки».

А в мясоед, после перечисления всевозможных мясных блюд, «подается капуста кислая с сельдью, икра различная ставится рядом, белужья спинка вяленая, лососина с чесноком подается дольками, белорыбица, семга сушеная, спинка белорыбицы и прочих рыб спинки подаются на пару, студни рыбные с пряностями, уха из окуней запеченных черная (остудить ее), уха рядовая горячая, уха щучья, уха стерляжья, уха карасевая, уха окуневая, уха из плотвиц, уха из лещей, а в промежутках между ними подаются рыбные колобки, стерлядь и рыбные блюда, пирог с визигой большой, пирог с сигами да с сомом или сельдью пирог пряженый. Из заливных: щука с чесноком, окунь в подливке, щука свежепосоленная, белужина вяленая в подливке, белорыбица в подливке с приправами, лососина в подливке с приправами, семга с приправами в подливке, сиговина с приправами в подливке, лодожина с приправами в заливке, гольцы заливные, гольцы в кислых щах, раки вареные, еда рыбная — рыбные студни различные».

Вот такой замысловатый перечень рыбных блюд составлял для наших предков протопоп-просветитель.

Со временем рыбный промысел для многих становился основным занятием. Рыболовецкие артели славян (ватаги), отправляясь на промысел к устьям рек и отдаленным озерам, богатым рыбой, доходили порой до побережья Ледовитого океана.

Первыми крупными рыболовными угодьями на Руси были богатые рыбой озера: Чудское, Ладожское и Ильмень, а также среднее течение реки Днепра. Позднее центр рыбного промысла переместился в Новгород и Псков. А уже в X веке между новгородцами и варягами был заключен исторический договор о разграничении северных рыбных и звериных промыслов.

Право владения водоемами и рыбными ловлями, а к ним относились наиболее удобные для промысла участки рек и озер, в те далекие времена обычно распространялось и на прилегающую прибрежную территорию. Однако и водоемы, и рыбные угодья нередко передавались (без земли) другим лицам во временное или бессрочное пользование посредством продажи, завещания или дарственной записи. Исторические документы свидетельствуют о том, что рыбными угодьями владели высокопоставленные светские и духовные лица, монастыри, а иногда и люди низших сословий. Впрочем, были и такие участки, которые ни в чьем владении не состояли и в них дозволялось промышлять любому желающему.

Удельные князья в своих исконных вотчинах закрепляли за собой самые богатые рыбой водоемы. Рыбу для них ловили специальные ловцы, в обязанность которых входила доставка к княжескому столу определенного количества той или иной рыбы. По сравнению с остальной челядью, ловцы, как и охотники, пользовались определенными привилегиями.

Купцы и бояре, а также зажиточные крестьяне, владевшие промыслами, чаще всего прибегали к услугам наемных ловцов. Иногда рыбными угодьями владели сообща. Тогда каждый из компаньонов был вправе распоряжаться своей долей улова по собственному усмотрению.

Монастырям рыбные ловли доставались, как правило, в дар от князей или родовитых бояр. Хотя нередко священники оформляли на угодья купчую и платили за них сполна. Монахи занимались промыслом рыбы сами и привлекали к этому монастырских крестьян. В монастырских уставных грамотах, среди прочих повинностей, налагаемых на крестьян, упоминается и обязанность «ез бить и рыболовные снасти исправлять». Езом назывался частокол или плетень, устанавливаемый поперек реки для того, чтобы преградить рыбе путь, собрать ее в одном месте и выловить. Чаще всего езом перекрывали реку от берега до берега. Заграждение во всю ширину реки называлось заезком.

Рыбу, собравшуюся у изгороди, цепляли баграми, били острогами, вылавливали неводами. Для того чтобы установить ез, требовалось привлечь сотни людей. Обычно его ставили весной, а зимой убирали. Крестьян, занятых на «езовой службе», нередко освобождали от других повинностей.

Представление о езе (как о внушительном сооружении) можно получить по следующей сохранившейся в исторических документах записи: «А в том езу двадцать восемь козлов, а входило в тот ез лесу большого на козлы восемьдесят дерев семи сажен, да на грузила и на суповатики среднего лесу девяносто дерев семи сажен, да на переклады к навалу сто двадцать дерев двенадцати сажен, а в клетки выходило семьдесят бревен двух сажен, а мелкого лесу на задовы тысяча четыреста пятьдесят жердей».

О добыче в результате езовой ловли не сохранилось свидетельств, но известно, что езовой оброк великому князю составлял, помимо прочей рыбы, несколько десятков осетров и несколько пудов черной икры. А если учесть, что кроме великокняжеского, были и другие оброки, да к тому же ловцы тоже имели свою долю, то объем этой добычи будет выглядеть довольно внушительно.

На малых речках и ручьях население ловило рыбу для собственных нужд всевозможными ловушками, сплетенными из прутьев (вершами, мордами, вандами). На озерах и больших реках пользовались неводами. Невода были и небольшие (типа волокуши, бредня), и громадные — до нескольких сотен метров, с мелкой ячейкой и с крупной. В период становления Киевской Руси и Псковско-Новгородского княжества лов неводами был широко распространен как наиболее эффективный способ рыбного промысла.

В ту пору рыболовство являлось промыслом, дающим средства к существованию. Никаких законов об охране рыбных угодий тогда не было и ловля велась, по нынешним меркам, хищническими, варварскими способами. Критерий был один — взять как можно больше рыбы.

К нашему счастью, рыбный промысел состоял не только из одного профессионального рыболовства. Искусственным разведением рыбы люди занимались тоже сравнительно давно. О первых попытках рыбоводства можно узнать из трудов римских писателей. Так, Плиний Старший, живший в середине I века н. э.,— выдающийся писатель, ученый и пропагандист естественных наук в древнем мире — сообщает об известном Сергии, который первый создал в Риме искусственные пруды. А Луций Мурена имел уже целые рыбные сады, в которых содержались морские рыбы. Да и многие зажиточные римляне, современники Цицерона, имели собственные пруды с рыбой.

Есть сообщения о том, что разводили рыбу, в частности карпа, и в низовьях Дуная. Так, король Теодор Великий получал к столу из своей резиденции, находившейся в Равенне, специально откормленных карпов.

Наибольшая заслуга в развитии карпового хозяйства принадлежит королю франков из династии Каролингов Карлу Великому. Став императором, он в 812 году издал указ, в котором говорилось: «Каждый правитель на наших земельных угодьях должен иметь рыбоводные пруды. Там, где они есть, он должен их приумножить, если это возможно, а там, где прудов нет, их надо создавать».

Рыбоводством активно занимались в монастырях. Наивысшего расцвета оно достигло в период с XIV по XVI в. Примечательно, что некоторые правила рыбоводства, выработанные в те времена, не утратили своего значения и поныне. Сегодня, как и много веков назад, рыборазводчики неукоснительно придерживаются следующих заповедей: выращивание карпов отдельно по возрастным категориям, закладывание нерестовых и нагульных прудов, использование зимовальных прудов, кормление рыб по графику, изучение их болезней и борьба с ними.

Постепенно развитие прудового хозяйства приобрело огромные масштабы. В связи с этим король Рудольф II на одном из заседаний рейхстага приказал, чтобы без разрешения официальных властей пруды не закладывали.

На славянских землях искусственное разведение рыбы также известно с давних времен. Археологические раскопки на территориях вольной Новгородской земли, Украины и в других местах позволили обнаружить остатки древних прудовых сооружений, о которых сохранилась память в таких географических названиях, как Ставыще, Кишковое, Кишник, Кишкинск (кишкой называлась каменная стена для прудовых сооружений). Византийский летописец Косьма Каппадийский, современник походов киевского князя Игоря в Константинополь, свидетельствовал, что руссы строили пруды лучше, чем греки,— «крепче и очень хорошо для рыбы». Летописи донесли до нас и имена первых отечественных рыбоводов. Братьев Смолятичи (Боривой и Добрыня) из Новгорода, Валибора из Киева и других посылали в Заморье учить иностранцев, как разводить рыбу. А Ивашка Голый и Семен Смерд по указанию самого царя Ивана III обучали греков, специально прибывших в Московию изучать рыбоводство.

В XVIII веке специалистов-рыбоводов стало настолько много, что они, по утверждению французского архитектора Лериша, были даже «неизвестны поименно».

В летописях сохранилось известие о замечательном са-мородке-рыбоводе Стрельцове. Иван Грозный велел отру, бить ему три пальца на руке за то, что он «поселил» в пруд Не ту рыбу, какую хотел царь. Однако в скором времени выяснилось, что Стрельцов был прав, и тогда, сменив гнев на милость, царь назначил его главным рыбоводом. Из летописей же известно, что Стрельцов делал записи о том, какую рыбу в какой пруд переселять для нереста, «чтобы приплод замечательный иметь, новый и лучший». На расплод рыбу «надо выращивать в специальной сажалке... да телом и здоровьем крепкой». В сущности, это были первые опыты, известные науке, по селекции рыбы.

Итальянский путешественник Канебаро, более семи веков назад посетивший Подмосковье, оставил заметки, из которых можно узнать, что «русские могли разводить в прудах огромных усатых рыб, которые назывались саматами (сомами). По виду они безобразныгно их мясо замечательно...» В середине XV века на Руси уже умели выращивать стерлядь, карасей, вырозуба, а в многочисленных монастырях, кроме стерляди, занимались еще разведением карпа. Есть сведения, что стерлядью из прудов Троице-Сергиевой лавры угощали Дмитрия Донского перед его походом на татар.

Наибольшее развитие прудовое рыбоводство получило в годы царствования Бориса Годунова. Многие пруды, заложенные в те далекие времена, сохранились и поныне. Качество воды тогда проверяли по фрейзинской (лакмусовой) бумаге, применявшейся в фармакологии. Говорили так: «Буде станет бумага та аки мачок (т. е. розовой), жить в сажалке той рыбе негоже».

У царя Алексея Михайловича был придворный рыбовод Гришка Соловей, умевший очищать воду, в которой выращивали сомов, чтобы они не имели запахов. А у Петра I служил рыбовод Нардов, умело использовавший аэрацию, приводя в движение лопасти («мешанки») от мельниц, установленные в пруду. Его же придворный рыбовод Фалалеев показывал царю «волоки» для легкого и полного очищения прудов от пней.

Первая карта прудов Подмосковья была составлена в 1630 году. В ней указывалось не только местонахождение самих прудов, но и виды рыбы, выращиваемой в них, и рыбопродуктивность водоемов. А вот первый полный свод рыбоводства в России издали лишь при Петре I. Там было указано 49 видов рыб, разводимых тогда искусственно, среди которых наиболее часто упоминаются карп и форель.

В середине XIX в. уже редко какие помещичьи пруды не были заселены рыбой. Выращивали карпов, карасей, стерлядь, сомов, щук и прочих рыб. Известен такой факт: герой Отечественной войны 1812 года Люперсольский, поселившись в своем имении на Полтавщине, разводил рыбу на научной основе, внося в пруды девять смесей удобрений, а также высевая растения, повышавшие продуктивность пруда; это давало хороший результат. Во второй половине XIX века над проблемами прудового рыбоводства начали работать ученые, которые на примере карпового хозяйства стали изучать условия жизни, размножение и питание карпов, выявлять их болезни, разрабатывать способы их лечения, делали анализ состояния грунта и воды. Научные исследования углубляли основы рыбного (в частности, карпового) прудового хозяйства.

Из многочисленного класса рыб с целью получения пищевой продукции до начала XX века одомашниванию подвергся только один вид— карп. Впервые он был введен в культуру 2000 лет назад в Китае. Его предком был местный азиатский подвид сазана. Затем по нелепой прихоти одного из императоров разведение карпа было запрещено, и он был полностью уничтожен как домашняя рыба.

В Европе, начиная со средневековья, карп становится основным объектом для выращивания в личном хозяйстве. В конце XVII века его разводят уже как одомашненную форму дунайского сазана. Значительно позже в Китае, Японии и Индонезии снова появилась домашняя форма азиатского сазана, но она из-за своей молодости мало чем отличалась от дикого сородича.

А вот европейский карп представлен уже многими породами, которые различаются требованиями к кормам, температуре воды, а также устойчивостью к тем или иным заболеваниям. Некоторые породы сильно отличаются друг от друга внешне, по развитию и по расположению чешуи. Есть карпы чешуйчатые, линейные, зеркальные, рамчатые и голые.

Чаще всего карпа разводят по классической, отработанной веками технологии. В начале лета в мелководных, прогретых солнцем прудах нерестятся специально отобранные производители — носители свойств породы. Самки откладывают икру, которая приклеивается к растительности, а самцы тут же оплодотворяют ее молоками. Через неделю из икринок выклевывается многочисленное карповое потомство. Первые день-два мальки длиной около 0,5 см неподвижно висят на водных растениях и поглощают запасы своего желточного мешка. Однако этот источник пищи довольно быстро истощается, и они начинают активно охотиться за инфузориями, коловратками и мелкими рачками. Вскоре молодь выпускают в специальные выростные пруды, где рыбки к осени должны достигнуть принятого для сеголеток стандарта — 25-30 г (не меньше). Карп — рыба теплолюбивая, поэтому его рост интенсивен при температуре не ниже 14-15 °С. С похолоданием рыбы становятся малоподвижными и перестают питаться. Осенью, когда это происходит, воду из выростных прудов спускают, а молодь карпа переводят на зиму в специальные зимовальные пруды. Главное требование к этим водоемам — достаточное количество кислорода для нормального дыхания рыб во время ледостава. Это достигается путем искусственной аэрации воды насосами. Весной, когда лед растает, рыбок переводят в нагульные пруды — там они нагуливают свою массу. К осени карпы должны достигнуть товарного стандарта — живой массы 400-500 г. От этой общей схемы могут быть отступления. Например, в северных районах карпы достигают товарных кондиций лишь на третий год, а на юге или при выращивании в подогретых водах (отходы электростанций) они могут стать товарными уже в годовалом возрасте.

В конце XX века стали активно разводить отдельные, наиболее выгодные, виды рыбы: карпов, линей, радужную форель. Дунайского лосося, хариуса, щуку, судака или сома еще не могли вырастить в прудах как экономически выгодную товарную продукцию и ограничивались лишь разведением молодняка.

В последние годы в Европе научились разводить рыб, питающихся растениями: белого и пестрого толстолобика, белого и черного амура. Эти виды рыб обладают отменным вкусовым качеством мяса и по скорости роста не уступают карпу. Большим достоинством каждого из них являются их пищевые потребности (в рыбоводстве, как и в животноводстве, проблема кормов имеет решающее значение). Черный амур способен питаться брюхоногими моллюсками с толстой раковиной, на которых в водоемах кроме него никто не охотится. А белый амур, имея зазубренные глоточные зубы, представляет собой уникальное явление среди рыб — он способен кормиться высшей водной растительностью: ряской, рдестом, тростником и т. п. В период нагула его можно подкармливать скошенными луговыми травами. Оба толстолобика, благодаря особому устройству жаберного аппарата, процеживают через рот большие массы воды и используют в пищу планктон. Пестрый толстолобик имеет большое пристрастие к зоопланктону — коловраткам и различным мелким рачкам, а белый толстолобик питается фитопланктоном, микроскопическими водорослями, обитающими в толще воды. Период цветения водоемов — особое время для белого амура и толстолобика. Откармливаясь взвесью зеленых и сине-зеленых микроскопических водорослей, эти рыбы нагуливают массу, а заодно очищают водоем.